There was no pain any longer
Не было больше боли,
No more need to gasp for air
Не было нужды хватать воздух,
And the tiled floor ceased
Кафельный пол перестал быть
To be cold and hard
Холодным и жёстким,
All sound had died away
Все звуки исчезли,
And it was quite dark
И стало совсем темно
But in the void and in the silence
Но в пустоте и тишине
There was still a kind of knowledge
Всё же присутствовало некое знание,
A faint awareness
Едва заметное понимание
Awareness not of name or person
Понимание не имени или человека,
And not of memories of the past
Не воспоминания о прошлом,
The awareness knew only itself
Это понимание знало только самоё себя,
The awareness knew only itself
Это понимание знало только самоё себя
A knowledge reached out into the absence
Знание тянулось в ничто,
Reached out into darkness
Тянулось в темноту,
Reached out into silence
Тянулось в тишину,
And there were no bounds
И границ ему не было,
There were no bounds
Границ ему не было
And it was aware with a kind of growing hunger
И оно чувствовало растущий голод,
A hunger for something that did not exist
Голод по тому, чего не существует,
For the knowledge was only of absence
Ведь знание состояло из ничто,
Of pure and absolute absence
Чистого и абсолютного ничто,
Durations of restlessness
Периодов беспокойства,
Durations of hunger
Периодов голода
And existence of only one dimension
Бытие имеет лишь одно измерение,
But in the dark silence
Но в тишине темноты,
In the void of all sensation
В отсутствии всех чувств,
Something began to know
Что-то начало осознавать себя,
And there were no bounds
И границ ему не было,
There were no bounds
Границ ему не было,
And there were no bounds
И границ ему не было,
And there were no bounds
И границ ему не было,
There were no bounds
Границ ему не было
* В качестве лирики использован фрагмент оригинального текста произведения Олдоса Хаксли "Время должно сделать остановку" (Aldous Huxley "Time Must Have a Stop")
