I would describe myself as the landscape I buried
Я бы описала себя как пейзаж, который я похоронила,
My mother's face, as she carried me,
Лицо моей матери, когда она носила меня,
How her water raged and emptied.
Как бушевали ее воды, а потом они опорожнились.
Dry your eyes, those tears are all you're given.
Вытри слезы, эти слезы все, что тебе дают.
It's no surprise now, your heaven's what you're living in.
Теперь неудивительно, что твое небо – там, где ты живешь.
I would describe myself as the colourfield I married
Я бы описала себя как цветовое поле, за которое я вышла замуж,
my New York pages, how they prepared
Мои Нью-Йоркские страницы, как они подготовили
my sheets and the dirges caged and cared for me.
Мои простыни и погребальные песни, заперли в клетку и заботились обо мне.
Dry your eyes, those tears are all you're given.
Вытри слезы, эти слезы все, что тебе дают.
It's no surprise now, your heaven's what you're living in.
Теперь неудивительно, что твое небо – там, где ты живешь.
Whenever auntie moves around
У тёти юбки всех длинней -
Her dress makes a curious sound
Они хвостом ползут за ней,
They trail behind her up the floor
С шуршаньем крутятся у ног
And trundle after through the door
Dry your eyes, those tears are all you're given.
Вытри слезы, эти слезы все, что тебе дают.
It's no surprise now, your heaven's what you're living in.
Теперь неудивительно, что твое небо – там, где ты живешь.
Dry your eyes, those tears are all you're given.
Вытри слезы, эти слезы все, что тебе дают.
It's no surprise now, your heaven's what you're living in.
Теперь неудивительно, что твое небо – там, где ты живешь.
↑1 - Стихотворение Роберта Луиса Стивенсона "Тетушкины юбки" (перевод Е. Липатовой).
