I never was a favourite,—
В любимчиках не хаживал!
My mother never smiled
В улыбке мамы мне
On me, with half the tenderness
Бывало меньше нежности,
That blessed her fairer child:
Чем той, кто был милей,
I've seen her kiss my sister's cheek,
Сестру мать на руки брала,
While fondled on her knee;
Чтоб целовать, любя,
I've turned away, to hide my tears, —
Я уходил, скрывая плач, –
There was no kiss for me!
Нет ласки для меня
And yet I strove to please with all
Но угодить стремился я
My little store of sense;
Умишком всем своим,
I strove to please, — and infancy
Старался я, дитя едва ль
Can rarely give offence:
Способно оскорбить,
But when my artless efforts met
Но безыскусный пыл встречал
A cold, ungentle check,
Холодный, злой приём,
I did not dare to throw myself
И я не смел висеть в слезах
In tears upon her neck!
На шее у неё
How blessed are the beautiful!
Благословен красивый кто,
Love watches o'er their birth;
Любовь с ним с первых дней!
Oh, beauty! in my nursery
О, красота! С младенчества
I learned to know thy worth:
Я цену знал тебе,
For even there I often felt
Уже тогда я ощущал,
Forsaken and forlorn;
Что брошен, жалок я,
And wished — for others wished it too—
Хотел, ведь знал – так все хотят, –
I never had been born!
Чтоб не было меня
I'm sure I was affectionate;
Уверен я, что милым был,
But in my sister's face
Но из очей сестры
There was a look of love, that claimed
Любовь смотрела, требуя
A smile or an embrace:
Улыбок и игры,
But when I raised my lip to meet
А коли губки я тянул,
The pressure children prize,
Ища свой детский приз,
None knew the feelings of my heart,—
Никто не видел сердца чувств:
They spoke not in my eyes.
Немы глаза мои
But, oh! that heart too keenly felt
Но небреженья знало боль
The anguish of neglect;
То сердце, боль остра,
I saw my sister's lovely form
Была одета в розы и
With gems and roses decked:
Жемчужины сестра,
I did not covet them; but oft,
Хоть я и не нуждался в них,
When wantonly reproved,
Брань слыша в адрес свой,
I envied her the privilege
Завидовал я участи
Of being so beloved.
Любимой быть такой
But soon a time of triumph came, —
Но вскоре торжества момент
A time of sorrow too;
Пришёл и горе с ним:
For sickness o'er my sister's form
Накрыла хворь сестру плащом
Her venomed mantle threw;
Отравленным своим,
The features, once so beautiful,
Красивые её черты
Now wore the hue of death;
Окрасил смертный цвет,
And former friends shrank fearfully
И от её дыхания
From her infectious breath.
Друзья сбежали все
'Twas then, unwearied day and night,
Без устали, и день, и ночь
I watched beside her bed;
Я с ней сидел тогда,
And fearlessly upon my breast
Головку бедную её
I pillowed her poor head.
Я на груди качал,
She lived! — and loved me for my care,
Хворь прочь! Любовь сестры со мной
My grief was at an end;
И прогнала беду,
I was a lonely being once,
Я был когда-то одинок,
But now I have a friend.
Теперь со мною друг
Текст написан английским песенником и драматургом Томасом Хейнсом Бейли (Thomas Haynes Bayly). Приведён по изданию "Songs and Ballads, Grave and Gay", Philadelphia, 1844.
