Dort wo die Winde stiller werden und man mit Mondes Hilfe bis ins Tal hinunter schaut, blickt von Berges Höh' ein Einhof durch das Silber dieser jungen Nacht. In dreistem Mondenschatten, gehüllt in schwarze Tracht, steigt gebückt und leis' der finstere Gesell hinauf zum Hof, wo jetzt bei mattem Schein ein Bauer seine letzte Mahlzeit hat. Aus einer schwarzen Kutte haucht der finstere Gesell, durch feuchte Gabelspitzen, des Teufels scharfen Atem hinaus in diese raue Nacht. Sterbt ihr Narren, gebt euch hin dem nächtlichen Gesang, des Winters harschen Klang. Wie lang schon trägt der finstere Gesell sein blutend Herz in Eis und Hohn? Der Winter hat ihn ganz ergriffen. Er ist seine Muse. Er malt den Teufel an die Wand. Der Winter ist in Teufels Hand. "Leise flehen meine Lieder, durch die Nacht zu dir..." Der Knecht holt aus seinem schweren Päckchen Schuberts Lieder wie ein gierig Tier sein schönstes Mahl. Er stellt das Grammophon hinein in schönsten Alpenschnee und wischt mit altem Loden hinweg die feuchten Flocken aus den Rillen dieser wunderschönen, leuchtend schwarzen Langspielplatte.
Там, где успокаиваются ветра и в лунном свете можно увидеть долины, с высоты горы глядит сквозь серебро этой юной ночи дом. В смелой лунной тени, закутанный в черные одежды, Темный подмастерье, согнувшись, тихо поднимается к дому, где при тусклом свете крестьянин ужинает в последний раз. Из-под черной рясы сквозь острие вил Темный подмастерье дьявольски выдыхает клубы пара в эту суровую ночь. Умрите, глупцы, отдайтесь ночному пению, грубому звучанию зимы. Сколько уже Темный подмастерье окружает свое кровоточащее сердце льдом и издевкой? Зима полностью захватила его. Он – ее муза. Он рисует дьявола на стене. Зима в дьявольских руках. "Мои песни тихо умоляют тебя в ночи..." Слуга выхватывает из своего тяжелого узла песни Шуберта, будто голодный зверь – свой лучший обед. Он ставит граммофон на красивейший альпийский снег и старой тряпкой стирает мокрый снег с дорожек этой прекрасной черной блестящей пластинки.
Die letzten Schritte. Freude. Dünkel. Holde Zier. Kein Zaudern. Hier wird der Mensch zum Tier. Hinauf die eichne Treppe, die Gabel will er brauchen, um das Menschlein tot zu schlauchen. Die Nadel gleitet durch die Rillen, ein Schubertlied erwacht; der Gesell, er jault sein Bußgebet zum Himmel als wär'es seine letzte Nacht („Du klagtest laut im Qualenmeer, wie elend dieses Leben wär...“). Der Clown dirigiert sich selbst zu fallend' Schnee. Da ward die Tür des Einhofs aufgetan und als ein unscheinbares Männlein hinaus in Winters Kälte tritt, sticht der finstere Gesell – giftig und berauscht -mit seiner Gabel fest hinein in Todes Raub. Immer und immer wieder. So sterbt in Winters Schoß. Das Blut quillt nun aus Herz und Mund, und hell im Licht der Kerzen wird dem Bauer hier der Garaus gemacht. Der Winter hat seinen finstersten Gesell. Und aus dem Trichter schallt's noch immer: „Leise flehen meine Lieder, durch die Nacht zu dir, in den stillen Hain hernieder, Liebchen komm zu mir!“
Последние шаги. Радость. Высокомерие. Прелестная красота. Без промедления. Здесь человек превращается в зверя. Вверх по дубовым ступеням. Он воспользуется вилами, чтобы убить человечишку. Игла скользит по дорожкам, пробуждается песня Шуберта. Подмастерье кричит, молясь и каясь, в небо, словно это его последняя ночь ("Ты громко жаловался в море страданий, как ужасна эта жизнь..."). Клоун дирижирует сам себе под падающим снегом. И тут дверь дома открылась, и когда неприметный человечек вышел на зимний холод, Темный подмастерье ехидно и восторженно вонзил свои вилы в добычу смерти. Снова и снова. Так умрите же во чреве зимы. Теперь кровь течет изо рта и сердца, и в ярком свете свечи крестьянин испускает здесь последний вздох. У зимы есть свой Темный подмастерье. А из рупора все еще звучит: "Мои песни едва слышно умоляют тебя в ночи: любимая, спустись ко мне в тихую рощу!"
[WALDFRAU:]
[Лесная дева:]
Still ein Hof erlischt auf Berges Höh‘,
Двор тихо вымирает на горной высоте,
ich zügle Sünd‘ und Schuld
Я сдерживаю грех и ошибки.
Gib‘ mir die Kraft!
Дай мне сил!
Weh und Wunde mich ergötzt,
Горе и раны радуют меня,
Leidenschaft mich ewig hetzt.
Страсть вечно меня травит.
Sucht, mach‘ mich frei!
Мания, оставь меня в покое!
In mir faucht ein Schrei:
Во мне шипит крик:
Winter, erglühe!
Зима, вспыхни!
Elend, gedeih‘!
Беда, процветай!
Finster mich der Tann befällt,
Тьма бора окружает меня,
ein Mord mich jäh am Leben hält.
Убийство сохраняет мне жизнь.
Ich allein, ich mach‘ mich frei
Я одна, я освобождаюсь
Winter, erglühe!
Зима, вспыхни!
Elend, gedeih‘!
Беда, процветай!
[DER FINSTERE GESELL:]
[Темный подмастерье:]
Tannenmeer, mein Schmerz ist schwer,
Море елей, моя боль тяжела,
ich strafe Sünd‘ und Pein.
Я караю грех и страдание.
Ich stech‘ den Speer
Я протыкаю копьем
in jeden Wanst hinein.
Каждое брюхо.
Ich meuchle Hof und Tann,
Я злодейски убиваю двор и бор,
den Speer trag ich voran.
Несу перед собой копье.
Mord und Eis,
Убийство и лед,
welch wundervolle Zier
Какую чудесную красоту
schenkt mir meine Gier.
Дарит мне моя жажда.
[DER FINSTERE GESELL:]
[Темный подмастерье:]
Du Tor, ich nehm‘ dir jede Schuld.
Ты, глупец, я заберу каждый твой грех.
Eure Sünden strafe ich,
Я покараю ваши грехи,
euer Leben meuchle ich.
Я отниму ваши жизни.
Ein kurzer Schrei.
Вскрик.
Ein letztes Zittern.
Последняя судорога.
Tannenmeer, er ist nicht mehr,
Море елей, его больше нет,
so leg dich sanft zur Ruh‘.
Так отправляйся на покой,
Wetz die Klinge still
Спокойно заточи клинок
und schau verschlagen zu.
И хитро гляди.
So schau verschlagen zu!
Гляди же!
[DER FINSTERE GESELL (betet zum Nachthimmel):]
[Темный подмастерье (молится ночному небу):]
Leise flehen meine Lieder
Мои песни едва слышно
durch die Nacht zu dir.
Умоляют тебя в ночи,
In dem stillen Hain hernieder,
Любимое, спустись ко мне
Liebster, komm‘zu mir.
В тихую рощу.
In dem stillen Hain hernieder,
Любимое, спустись ко мне
Liebster, komm‘zu mir.
В тихую рощу.
[WALDFRAU:]
[Лесная дева:]
Leise flehen meine Lieder
Мои песни едва слышно
durch die Nacht zu dir
Умоляют тебя в ночи,
durch die Nacht zu dir
Умоляют тебя в ночи.
[DER FINSTERE GESELL/WALDFRAU:]
[Темный подмастерье/ Лесная дева:]
Still ein Hof erlischt auf Berges Höh‘,
Двор тихо вымирает на горной высоте,
ich strafe Sünd‘ und Schuld
Я караю грех и ошибки.
Du gibst mir die Kraft!
Ты придаешь мне сил!
Weh und Wunde mich ergötzt,
Горе и раны радуют меня,
Leidenschaft mich ewig hetzt.
Страсть вечно меня травит.
Sucht, mach‘mich frei!
Мания, оставь меня в покое!
In mir faucht ein Schrei:
Во мне шипит крик:
Winter, erglühe!
Зима, вспыхни!
Elend, gedeih‘!
Беда, процветай!
